Опубликовано: 29.12.2018
«День украшения елки» – отмечен, оказывается, и такой праздник в некоторых наших календарях. Приходится он на 24 декабря. Конечно, далеко не все знают о нем, не все его отмечают, наряжая новогоднюю красавицу именно в этот день. Но зато он позволяет поговорить о важном подготовительном ритуале новогоднего празднества.
Обычай украшать новогоднюю елку пришел к нам из Германии. Существует предание о том, что начало традиции положил немецкий реформатор Мартин Лютер в 1513 году. В XVIII – XIX веках традиция украшения елки распространилась не только по всей Германии, но и появилась в Англии, Австрии, Чехии, Голландии, Дании. Вначале елки украшали свечами, плодами и сладостями, позднее появились игрушки из ваты, картона, а потом и стекла.
В России традиция украшать новогоднюю елку появилась благодаря Петру I, который издал указ отмечать Новый год, как в просвещенной Европе.
Но после смерти Петра указ был забыт, и лишь в 1819 году великий князь Николай Павлович по настоянию супруги, прусской принцессы Шарлотты, впервые поставил в Аничковом дворце новогоднюю елку, а в 1852 году в Санкт-Петербурге в помещении Екатерининского (ныне – Московского) вокзала впервые была наряжена публичная рождественская елка.
А когда зеленые деревца стали появляться в домах пятигорчан? О том, что это произошло еще в 40-х годах XIX столетия, говорит не слишком приятный факт: в канун Рождества кто-то стал рубить сосенки, посаженные на горе Горячей. Считается, что это делали выходцы из Германии – россияне еще не успели тогда привыкнуть к новой традиции. Попытки были сурово пресечены полицией. Но, надо думать, раз появился спрос, торговцы начали привозить елочки и сосенки из ближайших горных лесов, помогая соотечественникам освоить новый обычай.
Игрушки делали сами: в ход шли все подручные средства – листы разноцветной бумаги, фольга для упаковки чая, орехи, конфеты. Как это происходило, мы можем судить по повести Алексея Толстого «Детство Никиты», где подобное занятие описано довольно подробно: «С большого стола в столовой убрали скатерть. Матушка принесла четыре пары ножниц и стала заваривать крахмал. Мальчики принесли кожаный чемодан Анны Аполлосовны и поставили на стол. Матушка раскрыла его и начала вынимать: листы золотой бумаги, гладкой и с тиснением, листы серебряной, синей, зеленой и оранжевой бумаги, бристольский картон, коробочки со свечками, с елочными подсвечниками, с золотыми рыбками и петушками, коробку с дутыми стеклянными шариками, которые нанизывались на нитку, и коробку с шариками, у которых сверху была серебряная петелька, – с четырех сторон они были вдавлены и другого цвета, затем коробку с хлопушками, пучки золотой и серебряной канители, фонарики с цветными слюдяными окошечками и большую звезду. С каждой новой коробкой дети стонали от восторга.
Виктор взялся клеить цепи, Никита – фунтики для конфет, матушка резала бумагу и картон... Дети начали работать молча, дыша носами, вытирая крахмальные руки об одежду. Матушка в это время рассказывала, как в давнишнее время елочных украшений не было и в помине, и все приходилось делать самому. Были поэтому такие искусники, что клеили настоящий замок с башнями, с винтовыми лестницами и подъемными мостами».
Украшать елку собственноручно сделанными игрушками было куда приятнее, чем покупными. У наряженных елок детвора весело плясала, демонстрировала свои таланты – словом, делала то же, что и нынешняя. И взрослые, конечно же, радовались самому доброму и веселому празднику в году – точно так же, как и мы с вами.
Нужно сказать, что судьба пушистой красавицы изобиловала крутыми поворотами. Во время Первой мировой войны император Николай II посчитал традицию украшения елки «вражеской» и запретил ей следовать. После революции запрет отменили. Но с 1926 года украшение елки снова считалось преступлением: обычай устанавливать рождественскую ель власти посчитали антисоветским. И лишь в 1935 году новогодняя ель, наконец, обрела права гражданства – был даже организован первый новогодний детский утренник с наряженной лесной красавицей. А в канун Нового 1938 года в Колонном зале Дома союзов поставили огромную 15-метровую елку, ставшую с тех пор традиционной и называвшуюся позднее главной елкой страны.
Именно в том году и мне довелось увидеть первую в своей жизни Новогоднюю елку. Раньше этот праздник отмечали тайком, наряжая вместо елки какое-нибудь комнатное растение. Мои родные, например, чтобы порадовать меня, украшали пальму, правда, я этого не помню. А вот первая настоящая елка осталась в памяти, хотя прошло уже больше восьми десятков лет! До сих пор вспоминаю каждую мелочь. Как дверь в соседнюю комнату, поставив на страже бабушку, плотно закрыли. Как папа и мама за ней творили нечто загадочное – чем-то шуршали, звякали, а выходя на минутку оттуда, тушили свет. Наконец, дверь распахнулась, вспыхнул яркий свет, и я увидел ЕЕ! Зеленую, пахучую, всю в огоньках разноцветных свечек, сверкающую, увешанную игрушками. Я был безумно счастлив!
Кстати сказать, подобную елку-сюрприз одобряли не все, кому я позже рассказывал об этом. Многие считают, что ребенку самому приятнее наряжать новогоднее древо. Наверное, это тоже хорошо, судя по радостному возбуждению моей маленькой дочери, принимавшей самое деятельное участие в оформлении елки. Только вот эффект чуда тут пропадает. Ну да, наверное, это не главное. Важно, чтобы дерево было живым и красивым. Эрзац-елку и нарядить-то толком невозможно.
А они, эти жестяные подобия новогоднего древа, все больше входят в нашу жизнь. Сверкающие серебром или золотом, отливающие синим, малиновым, фиолетовым, искусственные «елки» хоть и придают блеск и нарядность празднику, увы, не радуют нас милым ароматом и живой естественностью хвоинок, которые рождали атмосферу ожидания и праздничное настроение. Раньше они радовали нас в каждом доме, а сегодня, увы, встречаются все реже.
Вадим ХАЧИКОВ,
заслуженный работник культуры РФ.
